Книга: Другая ветвь (Вун-Сун Еспер); Фолиант, 2022

Иногда происходящее в реальной жизни выглядит намного невероятнее, чем всякая выдуманная история.
450 эмоциональных страниц. Эмоциональных настолько, что нередко я думала о подлоге, выдумке, но если они и были – то лишь художественно обработанные, дабы читатель не бросил на середине чью-то реальную жизнь. Главные события я потом искала в сети и раз за разом натыкалась на подтверждение, отчего сюжет воспринимался еще более невероятно.
Датчанка Ингеборг и молодой китаец Сань. История двух совсем юных еще людей в таких жесточайших условиях, где не каждый взрослый бы смог выстоять и не сломиться. Отношения, завязанные на расовом предрассудке, в непонимании, в нищете, в отсутствии контрацепции, в отрицании всего инакового. Отношения, завязанные на трудолюбии, доверии и любви. Как знать, сколько таких местных Ингеборг и иностранных Саней ходило по Дании в начале прошлого века, натыкаясь на людскую злобу самого ужасного пошива. Эта книга – откровение, которое льется со страниц. Что-то изумляет, очень многое отвращает, что-то натыкается на читательскую неприязнь и непонимание именно с нашей, современной позиции (например, рожать шестого ребенка, не имея ни угла, ни еды, ни необходимой одежды, осознавая последствия надвигающейся войны), но какие-то моменты настолько выбивают из колеи своей искренностью, желанием показать лучшую сторону человека, даже находящегося на социальном дне, что невольно думаешь о тех людях, живших до нас, имеющих так мало и…так много. Удивительная, совершенно удивительная история переплетенных двух судеб.
Дания, Копенгаген, 1902. В парке развлечений Тиволи, который существует и сейчас, выставляется новый аттракцион для желающих зрелищ: из Кантона (Гуанчжоу), Шанхая и Гонконга привозят людей азиатской внешности. Они не обладают какими-то особыми умениями, чтобы поражать посетителей парка. Они – просто люди, выглядящие иначе. Никто из них не делает ничего, что могло бы вызвать удивление, неприязнь, восхищение…но тем не менее вереница из посетителей, которые пришли поглазеть на эту странность – узкоглазых черноволосых людей в цветастых национальных одеждах – день ото дня не становится меньше. Китайцы словно живут обычной жизнью. Под пристальным вниманием смеющихся за оградой датчан и охранников. Впрочем, охрана нужна была не для того, чтобы не пустить китайцев в центр Копенгагена, а чтобы с ними в этом центре ничего не случилось. Ведь они – недолюди. И случись что с ними – вряд ли кто будет разбираться. Находясь в этом обществе, но не разделяя его мнения, местная жительница Копенгагена датчанка Ингеборг увидела Саня – и с тех пор не существовало ее отдельно. Они пытались начать жить так, как могли здесь и сейчас: с языковым барьером, с отсутствием нормального жилья, работы, питания, с людской неприязнью. Они подстраивались друг под друга, пытались выжать из своих чувств максимум, чтобы хоть как-то жизнь на абсолютном дне была приемлемой. Меняли города, рожали детей, изучали языки – датский, немецкий, английский. И никогда – китайский, который все больше уходил в глубину сердца Сань.
Это - история, написанная правнуком Саня Вун Суна. Фотографии Ингеборг и Саня хранятся в семейном архиве, их история – прекрасная, местами отвратительная и очень тяжелая - живет в потомках того китайца, который в девятнадцатилетнем возрасте уехал из родных земель на заработки, подписав контракт на 120 дней. И больше никогда не видел своей семьи, ради которой и покинул Китай. Этот человек запер в себе родину, решив больше никогда не говорить на родном языке и по возможности не думать, отринув всё, что когда-то было дорого и составляло его жизнь. Теперь его жизнь – Дания. Его датская жена, вышедшая за него замуж и потерявшая потому гражданство. Его дети, похожие на него как две капли воды, а потому всегда ощущающие себя в родной стране – чужими.
Удивительная, печальная, откровенная история. Обычно я всегда допытываюсь, сколько же из написанного – правда. Но тут хочется верить, что большинство событий выдумано, иначе…слишком тяжко лицезреть несправедливость мира, ощущать негатив только из-за того, что ты другой. Но при всем этом...от книги веет не безысходностью, а... ароматом свежезаваренного крупнолистового чая. Который в немыслимом количестве заваривал Сань на страницах этой книги для своей семьи.

Дания, Китай - Никтосен, вылетай
Ты, верно, знаешь, что в Китае все жители китайцы и сам император китаец.
Андерсен "Соловей"
На самом деле, нет. В Китае около ста восьмидесяти трех народностей, не принадлежащих к национальному большинству, ханьцам. Но это сегодняшний взгляд на вещи. Каких-нибудь сто двадцать лет назад в просвещенной европейской Дании в порядке вещей было прийти в главный копенгагенский парк развлечений Тиволи, чтобы поглазеть на живых китайцев. Как на зверей в зоосаде. На самом деле ничего такого уж обидного, люди смотрели на работу ремесленников, дивились необычным национальным костюмам. Как в наши дни в тематических парках. Могли прокатиться на рикше или в паланкине, полюбоваться как художник выписывает тушью иероглифы
Одним из актеров-экспонатов был Сань Вун Сун. Сын владельца бойни, который не желал работать на живодерне, считал себя натурой утонченной и творческой. Неизвестно, чем закончилось бы все в его случае, если бы отец и брат, а с ними семейное предприятие не сгинули в пожаре боксерского восстания. Сань подписал контракт и отправился в Данию, где его работой на ближайшее время стало изображать художника. В полном соответствии с принципами позитивной психологии, которая воссияет во славе век спустя: поверь, что ты - это он, и мир примет тебя в этом качестве.
Мир, положим,не так наивен, но одну девицу убедить в своей уникальности Саню удалось. Ингеборг необычная девушка, она не переросла девочкового "я, должно быть, подкидыш в своей семье", подогретого злобной байкой брата. Только, в отличие от большинства, считает себя не украденной принцессой, а ребенком грязной нищенки. Не чувствует душевной связи ни с кем в большой традиционной семье и в целом слегка с прибабахом. Ей нравится, например, думать о себе как о Никтосен - аналогия с капитаном Немо и Никтом из "Кладбищенской истории" Геймана очевидна. Что ж, в случае Ингеборг заветы позитивной психологии окажутся более действенными - она ею станет. Всего-то и надо, что связаться с "китаёзой" из Тиволи.
"Другая ветвь" - это не только книга, которую главред Альпины Татьяна Соловьева включила в обзор новинок августа, а "Новые известия" - в Топ-15 наиболее ожидаемых книг 2023. Это еще и роман, идеальный для обсуждения на книжном клубе с вопросами, вроде: "Как вы относитесь к бракам между людьми, принадлежащими к разным расам, культурам, религиям?", "Считаете ли языковой барьер препятствием к созданию крепкой семьи?", "Допустимо ли отказываться ради любви от семьи и гражданства?", "С милым рай в шалаше - так ли это?", "Стоит ли любовь нищеты, лишений, унижений?", "Как бы вы отреагировали, если бы на пороге появилась женщина с младенцем от вашего мужа, которого оставляют на воспитание вам?", "Нормально ли рожать шестого, не имея гражданства, жилья и стабильной работы?"
Количество бед и несчастий, обрушившееся на девятнадцатилетнюю интернациональную пару так велико, что кажется автор намеренно проводит своих вымышленных персонажей через мильон терзаний, создавая такой датский вариант хождения по мукам. Однако роман не только имеет реальных исторических прототипов, он больше того - история прадеда и прабабушки писателя со смешанными датско-китайскими корнями Еспера Вун-Суна. Да, наверняка беллетризованная, хотя во-многом основана на дневниках и письмах Ингеборге и на рассказах деда Герберта, одного из сыновей пары, который сумел осуществить отцовскую мечту о творческой профессии, стал актером, женился на красивой девушке, поселился в большой квартире.
Как видите, финал у этой страшной сказки хороший. Замечательно, что русский перевод книги вышел в казахстанском издательство Фолиант. В регионе, для которого тема смешанных браков и детей-полукровок более актуальна, чем для относительно этнически-однородной России. К чести своей родины, а я родом оттуда, скажу, что описанные ситуации в Казахстане 70-х были немыслимы. Я сама ребенок от смешанного брака и никогда не испытывала по этому поводу никакой дискриминации.
Но как бы там ни было книга интересная и познавательная, хотя фирменной скандинавской мрачности, право, хотелось бы поменьше.
#скандинавская, датская литература, Еспер Вун-Сун, межрасовые браки, историческая проза, перевод Татьяны Русуберг, издательство Фолиант

Этот роман основан на реальных событиях, в которых автор описывает историю любви своих прадеда и прабабушки. Историю, длиною в жизнь, в которой описаны вечная борьба за свое счастье, противостояние национальным предрассудкам и осуждениям людской толпы.
Эта история охватывает временной отрезок, длиною в 25 лет, и начинается она в Копенгагене, в 1902 году.
Ингеборг Даниэльсен- датская 19-тилетняя девушка, воспитанная в приёмной семье. Она работает в пекарне, а мысли её заняты размышлениями о том, кем она на самом деле является.
Сань Вун Сун- китайский 19-тилетний парень, приехавший на заработки в Данию. В парке аттракционов Тиволи он - один из экспонатов экзотической выставки, и на него, как и на других представителей его страны, приходят поглазеть датчане.
Именно здесь произошла их первая встреча, которая изменила дальнейшую жизнь обоих.
Отношения Саня и Ингеборг - это не просто повод для людских сплетен. В то время женщин, которые вступали в связь с китайцами, клеймили "недоженщинами" и обвиняли в предательстве идеалов Родины. Теперь вы можете представить, с чем столкнулась эта пара?
Но, когда любишь человека отчаянно и безоглядно, как Ингеборг любила Саня, когда сжигаешь за собой все мосты прошлого, следуя за любимым, можно перенести все тяготы судьбы.
И все же эта книга не только о любви. Эта история о сильной женщине, которая противостояла всему миру. Она сумела выстоять, вопреки всем преградам и проблемам, и сохранить свою семью.
Если честно, читая, я иногда не понимала поступков Саня, а бывало, что и возмущалась в голос. Этот молчаливый, маленький человечек, на протяжении всей семейной жизни с Ингеборг, выкидывал такие "китайские па", которые у меня вызывали удивление и сомнения в искренности его любви к жене. И все это делалось молча, спокойно, как так и надо.
Меня посещали мысли, что я бы так не смогла жить, но то было совсем другое время.
Не могу не отметить атмосферу Дании начала ХХ века. Мрачная, вязкая, холодная. И, да, она чем-то по описанию напоминает атмосферу из книг Никласа Натт-О-Дага. Хотя он описывал Швецию XVIII века, по сути мне показалось, что ничего у скандинавов не менялось. Вонь, отстойники, помои, выливающиеся из окон.
Холодок бежал по коже от реалистично описанной обстановки Берлина времен Первой мировой войны, где немцы не разбираясь кто ты, японец или китаец, могли убить человека. Закидать камнями, сжечь его дом или ресторан. Это царящее беззаконие вынуждало лиц другой национальности спасаться бегством, бросая все нажитое имущество.
В романе очень красиво вплетены в сюжет китайские пророчества. Они мудры и заставляют задуматься о смысле жизни.
Книга очень сильная и драматичная, но к слогу автора нужно привыкнуть. Особенно к главам, где описана философия жизни Саня и его размышления.
Тем, кто любит сложные, многогранные, глубокие романы о жизни и любви, я очень советую присмотреться к этой книге. Она точно вызовет у вас массу эмоций, которые ещё долго будут держать под впечатлением от прочитанного!