Книга: Жажда смерти (Кирилл Шелестов); Захаров, 2013

Лоуренс Блок. Жажда смерти

Вот зачем нужен этот кармашек на трусах. Удивительно!

6. Жажда смерти - Саид Бурятский (абу Саад) Путешествие в вечную жизнь

Это щелчок моего вальтера, он нацелен на ваши яйца! "Бесславные ублюдки" отрывок из фильма

Акт возмездия (США, 1986) Чарльз Бронсон, Киану Ривз, советский дубляж

• Alcuinus — 28 Октября 2015

  5/5

  Хождение по мукам!?
  Социальные сети возвестили «Возвращение Кирилла Шелестова». Событие, на которое надеялись, которого ждали тысячи читателей и почитателей этого писателя. И сразу же будет уместно задать вопрос: а каким мы помним возвращающегося Шелестова? И сразу же будет уместно заметить: вспыхнув яркой звездой уже почти десять лет назад, талантливый прозаик остается во многом непонятым и неоцененным по достоинству. Может быть, потому, что оказался слишком яркой звездой на тусклом небосклоне нынешней русской прозы.
  Недооценен прежде всего прекрасный литературный язык Шелестова. Иначе, почему его книги не включены в школьные и вузовские хрестоматии? Как образец изящной, именно изящной, и чрезвычайно остроумной словесности, которую можно рекомендовать в качестве профилактики удручающего косноязычия, каковое приобрело ныне масштабы эпидемии, особенно в среде молодежи.
  Не нашла должного понимания масштабная панорама нравов новорусского «высшего света» лихих девяностых годов, столь интересно и точно развернутая в пятитомном романе К. Шелестова. Иначе, почему до сих пор по этому произведению не сделано ни одного фильма или телесериала? Хотя почти все новеллы (многие считают произведение К. Шелестова романом в новеллах) – почти готовые киносценарии высокого качества.
  Но главное, в чем остается неуслышанным Кирилл Шелестов – это центральный герой его эпопеи. Обращаю на это особое внимание потому, что в некоторых отзывах на роман об Андрее Решетове высказывалось мнение, что он не просто выразитель дум и чаяний автора. Он, Решетов, как бы сотворенное его «альтер эго», «второе я». Так это или не так, но, во всяком случае, Андрей Решетов явно очень близок и дорог автору. Так же, как Печорин – Михаилу Лермонтову.
  Кстати, именно Печорина прежде всего напоминает наш современник Андрей Решетов. В нем, правда, можно видеть черты и других культовых персонажей русской классики. Например, нигилизм Базарова, аристократическую совестливость Ростовых, идеализм князя Мышкина и даже воинственный максимализм Павки Корчагина. Но все же – по складу ума и обостренному неприятию банальности и пошлости – Решетов особенно близок именно Печорину. И в то же время между ними дистанция огромного размера.
  Печорин ведь каким был, так и желает оставаться: эдаким полудемоном, получающем в своем гордом одиночестве не только печаль, но и особый кайф. В отличие от него Решетов сознательно превращает свою благополучную (по общим меркам) судьбу в хождение по мукам. И не утешается «разумным пофигизмом». И рвется испить чашу горького ответа до дна.
  В начале романа мы застаем Андрея Решетова в классическом искушении для молодых и амбициозных героев всех времен, которое именуется «путь наверх». Наш герой, впрочем, уже там «наверху», в среде бизнесменов, политиков, шоуменов. Вместе с ними он вкушает все прелести и утехи «сладкой», «красивой» жизни. Но…уже чувствует, что он чужой среди этих «своих». Вспомним строки, которыми начинается первая же книга романа: «Я ненавижу человечество…особенно по понедельникам». Понедельник для Решетова – это своего рода судный день, когда олигарх Храповицкий, шеф и друг Андрея, проводит в своей империи производственные совещания. Доклады своих директоров он выслушивает с доброжелательным лицом, но при этом в своем блокноте почему-то рисует виселицы. А «человечество», которое окружает Решетова, - это новорусские выскочки, которые заглядывают в рот «любимому шефу» в целях личного обогащения.
  Разочарование в таком бытии формируется и нарастает у героя медленно, но необратимо. В третьей книге романа («Жажда смерти») он уже ощущает себя в тупике и готов пустить себе пулю в висок. Очень важно подчеркнуть мотив такого отчаянного шага. Андрей ведь не разорился, его не обошли по службе, ему не изменила любимая женщина. Наоборот: он в зените карьеры, на вершине удачи. Но именно в «высшей» точке этой суеты сует ему ясно открывается, насколько низок потолок «красивой жизни», насколько жалки и мутны утехи мира наживы и потребительства.
  Настроение Андрея хорошо иллюстрируют знаменитые стихи Фета:
  Не жизни жаль с томительным дыханьем.
  Что жизнь и смерть? А жаль того Огня,
  Что, просияв над целым мирозданьем,
  Уходит в ночь. И плачет уходя.
  Андрей Решетов мучительно переживает свою личную вину перед этим Небесным Огнем.
  «Господи! – вопиет он. – Зачем Ты дал мне жизнь? Чего Ты ожидал от меня? Добра? Я не служил добру. Я делал зло, потому что боялся показаться слабым и потому что зло легче творить, чем добро…Я не оправдал твоих надежд. Мне больно и стыдно. Не прощай меня. Я знаю, что ты милосерд, но я прошу Тебя: не прощай!»
  Андрей все же пытается вступить в схватку со злом. Но в одиночку, по-робингудовски. И, разумеется, на этом пути его не ждут лавры победителя. Он враз становится изгоем и не успевает залечивать ушибы и раны. В конце концов, он выбирает проверенное мудрецами решение: если нам не под силу победить неправду, то в наших силах не жить по лжи.
  Решетов навсегда покидает мир, а точнее – душный мирок корысти, где служат мамоне и который стал ему ненавистен. «Дурак!» - бросает ему вслед его бывший шеф и бывший друг.
  Но Андрея уже ждет другой, настоящий, бескорыстный, преданный друг. Разумеется, не в шикарных олигарховских апартаментах, а в тесной каморке с убогой мебелью и сотнями книг на полках, на окне и даже на полу.
  -Если доплатить хозяйке, она разрешит здесь и вам, - робко предложила Настя, не сводя с меня сияющих глаз.
  -И много придется доплачивать? – поинтересовался я.
  -Не знаю, но вы не беспокойтесь. Я заработаю переводами. Или буду давать частные уроки.
  И Андрею Решетову в этой тесной каморке стало вдруг просторно и свободно. А на душе – чисто и светло…

  0

  0