Книга: Ермо (Юрий Буйда); Эксмо, 2013

Первая прочитанная мной книга Юрия Буйды. Она же, скорее всего, и последняя. Не зацепило. Объясню, почему.
Про Буйду пишут, что он прекрасный стилист, и это правда, правда... Но этого мало для читателя. Главный герой - вымышленный писатель-эмигрант, поставленный автором в один ряд с Буниным и Набоковым. Книга представляет собой гибрид биографического романа и литературоведческого исследования, посвящённого творчеству всемирно как бы известного писателя. В доказательство приводятся обширные "цитаты" из ненаписанных романов. Язык, действительно, сочный и точный, но это только лоскуты несуществующего полотна. Автор-"Ермовед", "цитируя"своего героя и других "ермоведов", сравнивает его с другими писателями. Часто этим настоящим писателям даётся уничижительная оценка. Например, "Мастеру и Маргарите" или Пастернаку. Что-то бедный Пастернак дался новейшим писателям! То Елизаров его обгадил, теперь вот и от имени выдуманного Ермо ему достался "комплимент" с антисемитским душком. Вот это первое, что активно не понравилось: восхваляется то, чего, по сути, нет, а для этого принижаются реальные писатели.
Романы Ермо названы в этом романе "великой литературой", а иллюстрации-то "из Ермо" написаны рукой самого Буйды. Это второе, что не понравилось: автор сам себя через своего героя объявил гением. По-моему, это отсутствие вкуса. Хотя, наверняка, получилось это неумышленно.
"Литературоведческие" страницы романа написаны в стиле подобных работ, и даже с перебором. Слишком много рассуждений о философских корнях того, чего нет. А название несуществующего романа "Als ob", многократно повторённое в тексте романа, просто напрашивается на обложку книги. Текст её - сплошное "как бы". Бесконечные отсылки к классикам мировой литературы, более знакомым специалистам, чем читателю беллетристики, раздражают: во-первых, всё-таки предполагалось чтение книги другого жанра, а во-вторых, никакого Ермо нет и не было - так зачем мне вникать в тонкости мышления и восприятия Элиота, Эмерсона и тому подобных Готорнов, как бы оказавших на него влияние? Поэтому восхваления в их адрес (не сомневаюсь, более чем заслуженные!) пропускаем. Хотя это уже неправильно, но "заставлять себя" не хочется.
А далее всё потихоньку перепутывается: сцены из жизни вымышленного писателя автор-литературовед пишет стильным слогом своего героя, а Ермо в некоторых цитатах вдруг заговаривает наукообразным философическим языком. Всё перемешивается в бедном мозгу читателя, и ты уже не очень-то следишь за тем, о чём там говорится - о самом ли выдуманном Ермо или о его "выдуманных в квадрате" героях.
Запутанность эта, может, и нарочитая. Может, всё так задумано. Но главное, что делает чтение бессмысленным - полное читательское равнодушие к выдуманным-перевыдуманным героям. Кого-то обкрадывают, кого-то насилуют, кого-то убивают - никого не жалко. Детективная линия не вызывает интереса. Любовные линии не волнуют. Мистические сновидения (писателю-отроку в подробностях снится дворец Сансеверино, в котором он очутился позднее
хозяйке дворца снится дом, в котором она очутилась позднее
хозяйке дворца в старости снится отрок-писатель, разгуливающий по дворцу) поначалу интригуют, но эта интрига ни к чему не приводит. Что-то такое было у Павича, но гораздо увлекательнее.
И даже странно: картины, написанные дивным языком, встают перед глазами, описания точны и ярки, а события не вызывают отклика. Мне кажется, это многослойная композиция погребла сюжет, а бесконечные "ермоведческие" рассуждения постоянно вытряхивают читателя из красочного мира предшествующих страниц, вот и не успевает он поверить в то, что есть такой писатель Ермо, и полюбить его.

С творчеством Юрия Буйды познакомился не так давно. Надо отметить, все прочитанные произведения - далеко не проходное чтиво. Роман "Ермо", тем более, совсем не прост. Здесь и нестандартный сюжет - история целой жизни знаменитого писателя, мимо которой не прошли значимые события ХХ века. Здесь и непростые межличностные отношения, мистика, философия, анализ места литературы и религии в историческом прцессе, в судьбе России, в формировании понятия русского. Рекомендую всем кто не боится вдумчивог чтения.

Заступлюсь за "Ермо". Эта книга - своеобразный литературный Эверест. Автор "ругает" Набокова за стиль, за которым ничего не стоит, выстраивая бесконечную, тонкую и почти неуловимую сеть смыслов и вопросов, направленных на борьбу с вечностью. Это попытка обретения Бога через Слово, через текст, во время утраченного прошлого, утраченного знания. Все, что остается - текст, сквозь который должна проступить форма Бога, серебряная простая чаша, воссоединение человека со своим извечным началом. Все, что остается - человек в золотом кресле, который может поведать историю о том, как это делалось... По страницам рассыпано множество отсылок к этой теме - это и "немые души" театральных постановок Джорджа, и мать, тыкающая иголкой его губы и угрожающая "Зашью! Зашью!" - и он никогда не боялся ничего так, как этого Белого Карлика, потому что это нечто большее, чем издевательства над телом. Это невозможность Логоса в современном мире, то есть - невозможность постижения бессмертной души. Какой русский писатель не подбирался к теме богооставленности. У Юрия Буйды она раскрыта блестяще.
Блестяще создан и писатель, никогда не существующий - до малейших деталей, до рецензий в журналах и цитирования классиков, до фотографических карточек с известными деятелями его времени. Именно то, что показалось предыдущему рецензенту столь утомительным и нескромным, и создает реальность этого человека. Его любовная история - это "Моление о чаше", как говорит он сам, она вскрывает двойственность человеческой природы, ее добро и зло, ад внутри души Бога, ад, который заложен в само бессмертие. А насколько искусно выстроена эта цепь зеркал, в которой выстраивается Бог-писатель-повествователь-автор "Ермо"!
Этот роман - он не для всех. Он очень сложен. Как говорит сам Ермо об одном из своих романов в попытке адаптировать его к читателю. Кто его поймет, ты да десяток яйцеголовых. Он понимает, что роман сложен. Но то, что он намеревался свершить, свершилось. Он все сделал. Серебряная чаша возникла из пустоты и осталась в руках - в руках читателя.