Книга: И поджег этот дом (Стайрон Уильям); АСТ, 2009

КВН Город Пятигорск - 2016 Летний кубок СТЭМ

Алексей Воробьев - Самая красивая (Сумасшедшая 2)

Егор Крид - Love is (Премьера клипа, 2019)

Скриптонит - VBVVCTND

Макс Максимов. Черепашки-ниндзя. НАЧАЛО

• Родионов Иван — 28 Февраля 2019

  4/5

  Уильям Стайрон, "И поджёг этот дом". Издательство АСТ, 2009 год.
  Великой литературе американского Юга не слишком повезло у нас. Мы читаем наивного Лондона и скучного Драйзера, специфических битников и совсем уж пустого Буковски
  но не читаем даже великого нобелиата Фолкнера. Что уж говорить о Капоте, Фланнери О'Коннор, Уайлдере, Хеллере? Или вот о Стайроне? А это - важная фигура в литературе двадцатого века, да и писатель отличный.
  Со Стайроном странно ещё потому, что он такой моральный экстремист, вполне в духе Достоевского. Он предлагает нам двойственность героев, предлагая им выбор между ужасным и чудовищным
  это вполне по-нашему. Оттого все его ключевые книги сопровождались скандалами.
  "Признания Наиа Тёрнера" счищают позолоту с героя американских чернокожих - он оказывается не только борцом за права людей, но и маниакально зацикленным на насилии человеком
  одно вытекает из другого. "Выбор Софи"(есть фильм такой, старенький) ещё более провокационен - можно ли отправить на смерть своего ребенка? А если только так можно спасти второго? А попробовать если не оправдать, то понять своих мучителей?
  "И поджёг этот дом" - вершина в творчестве Стайрона. Два повествователя, две смерти, трое респектабельных американцев в послевоенной Италии. Книгу можно читать как остросюжетный детектив, не скучно совсем
  но без любимых Стайроном моральных дилемм и мук выбора не обойдётся и здесь. Отдельное удовольствие получаешь от мастерства автора - при смене рассказчика меняется не только язык, но и динамика повествования.

  0

  0

• Мартынов Алексей — 29 Сентября 2019

  5/5

  Чудесный роман о странных людях в еще более странных обстоятельствах. Его надо не читать. С ним надо сделать то, что героиня другого романа Стайрона рекомендует делать с Фолкнером. В него надо войти, как в воду, и плыть в нем. Плыть и думать о том, что тебя окружает странная смесь из Италии и американского Юга. А вынырнуть в самом настоящем забытованном и счастливом Юге, который с помощью Стайрона вместе с разгадкой тайны превратится в гораздо более чистую Италию.

  0

  0

• Рзаев Баязид — 15 Сентября 2018

  5/5

  Это один из тех романов, которые может сперва и отталкивают удушливой затянутостью, но оставляют долгое, фактически пожизненное послевкусие. Такие книги вносят свою отчётливую деталь в критическую призму, через которую читатель смотрит на мир искусства. Роман до предела неоднозначен! И это выражается не столько в общей концепции, парадигме и фабуле произведения, сколько в поступках персонажей, каждый из которых сперва шокирует и вызывает презрение, а через следующие десять страниц, когда роман погружается в пучину экзистенциализма, а текст превращается в сплошной поток мыслей и видений персонажа, читатель, сам того не замечая, проникается неистовым сочувствием к тому. И такая полярность здесь повсеместна, что означает важность предостережения себя от поспешных выводов и суждений.
  Действие романа происходит в послевоенной Италии, лениво и устало поднимающейся из руин, обставленной американскими базами и попираемой праздными шагами сапог тех, кто совсем недавно осыпал её бомбами. В городке Самбуко, в пучине кутежа американской богемы, происходит два убийства, и оба отмечены нечеловеческой жестокостью. Во многих издательских аннотациях данный роман причислен к детективам. Но есть не очень имплицитные тонкости, позволяющие сомневаться в правильности сего жанрового определения для романа. В нём нет прямого методичного расследования, нет щегольской бывалости или испуганной потерянности представителя закона. И, самое главное, читатель с самого начала догадывается об убийце и его возможных мотивах. Собственно, все ключевые вехи крутятся вокруг той злополучной ночи, попутно проходя через флэшбеки и почти сюрреалистические переживания главных героев.
  Первая часть романа ведётся от лица Питера Леверетта, молодого белого американца. В ней содержатся контуры основного конфликта, поверхностная развязка и раздаются первые отклики лейтмотива всего произведения. Повествование неспешное, меланхоличное
  редкие контрасты атмосферы чередуются аккуратно и без резких поворотов. Здесь для читателя уготована своеобразная преамбула, в которой герои представляются через резкие поступки и неосмотрительные фразы. К таковым представлениям не относится сам Леверетт, который изображен каким-то благим, учтивым, порядочным американцем
  и все эти эпитеты, в данном контексте, носят самый негативный характер. Кажется, что Стайрон недолюбливает этого персонажа, а, быть может, удушливая атмосфера первой части не располагает читателя к любви и пониманию мотивов и поведения Леверетта. Как было сказано ранее, именно в этой части впервые, пусть и не столь явно, звучит лейтмотив всего романа - галлюцинации и сны. Благодаря их наличию, роман расширяется и достигает новых жанровых граней. Наполовину нуар, наполовину критический реализм, наполовину золотая американщина, наполовину экзистенциализм, наполовину психологический триллер.
  Повествование во второй части преимущественно ведётся от лица Касса Кинсолвинга, художника, истерзанного посттравматическими галлюцинациями и впавшего в финансовую зависимость от надменного, жестокого Мейсона Флагга - отпрыска богатенького кинопрокатчика. Атмосфера, наряду с повествованием, резко меняется и происходит динамическое крещендо, крайней точкой которого можно считать драку Флагга с Кинсолвингом на вершине скалы. Тёмный занавес, заслонивший подноготную конфликта в первой части, срывается, оголяя перед читаленями другие плоскости сюжетного куба. Также в этой части всплывает одна особенность: Стайрон практически дискриминировал своё присутствие в романе, оставив читателя наедине с героями. Отсюда и столь резкий контраст в динамике и атмосфере между частями, ведь сюжет в каждой из них процеживается через философию разных персонажей. С Питером Левереттом он протекает неспешным ходом, с тихой американской тоской, с Кассом Кинсолвингом — движется по синусоиде: от тёплых ощущений семейности до беспросветного омута галлюцинаций, где огромные тарантулы перелезают через Везувий. Если говорить подробнее об упомянутом ранее расширении жанров, то здесь, во второй части, вкрадываются мотивы американской готики (флэшбек Касса со изъятием долга у афроамериканца) и даже лавкрафтианы (описание работ скульптора и художника Уолдо Каша очень схожи с Лавкрафтовским Пикманом).
  Но, что самое важное, именно вторая часть и проливает свет на смысл названия романа. В начале произведения в качестве эпиграфа приведены слова Джона Донна, настоятеля собора Св. Павла. «Графу Карлайлу и его обществу в Сионе», где проскальзывают следующие слова: «если Бог, который не мог войти в меня, когда стоял и стучался, войти путем обычным, Словом своим, милостями своими, рассудил иначе, и потряс этот дом, мое тело, судорогами и корчами И поджег этот дом лихорадками и горячками, и устрашил Хозяина дома, мою душу, ужасами и опасениями тяжкими, и так вошел в меня». Можно считать, что тем самым поджигателем «дома» Касса и был Мейсон, уничтоживший его морально и под конец, того хуже, отнявший его «лекарство» и, как считал сам Касс, единственный шанс на выздоровление.
  По своей структуре роман напоминает шахматную доску, где путь до короля, - точки золотого сечения сюжета, - лежит через многие фигуры и запутанности. Это зрелая литература для людей терпеливых и не вдающихся в поспешные выводы. Трактовать огромный философский багаж романа, напоминающий по характеру Шопенгауэрский творческий пессимизм, особо смысла нет
  он прекрасно мог бы сойти за тему для дипломной работы, да и при подобном стечении обстоятельств, любой разбор стал бы сугубо субъективным. Но, исходя из принципа философской аутопсии, можно отметить, что сердце всей философии романа заключено в словах из монолога одного их героев романа:
  «наше существование – это тюрьма. … каждый из нас отбывает одиночное заключение и не может ничего сказать. Каждый из нас. Когда-то мы могли хотя бы разговаривать с нашим Тюремщиком, но теперь и он нас покинул, оставив нам воспоминание о невозместимой утрате. ...мы можем только оставлять ему записки – но их никто не прочтет, и в них нет смысла».
  На этом, пожалуй, и стоит закончить столь многословный отзыв о столь важном для 20 века произведении.
  В заключение хочется выразить огромную благодарность Виктору Голышеву за блистательный перевод великого романа!

  0

  0

• Майя Ставитская — 6 Декабря 2022

  4/5

  Зримая тьма
  
  Это Стайрон, дети, а значит легко и приятно не будет. Более того, готовьтесь, что будет долго, трудно, больно. Что в процессе чтения вас накроет отголоском депрессии, которой чертов гений заряжал все свои книги. И это не самое страшное, хуже, если посеянные им семена депрессии взойдут в вашей душе и надолго отравят ее, как это сделал со мной "Выбор Софи". Так может и не стоит его читать? Может и не стоит, я делаю это в рамках книжной игры, без которой вряд ли набралась бы смелости на продолжение знакомства с художественной прозой Уильяма Стайрона. Хотя эссе "Зримая тьма" Darkness Visible: A Memoir of Madness, посвященное клинической депрессии, прочла еще до перевода. Уточнение не ради саморекламы, а чтобы пояснить, насколько важно было разобраться, что же такое он со мной сделал этим романом про польку из концлагеря.
  "И поджег этот дом" (1960) третья книга Стайрона, который не только успел завоевать признание читателей и критиков дебютным "Уйди во тьму" (1951), но также переплавить опыт пребывания на Корейской войне в небольшой роман "Долгий марш". До скандальных "Признаний Ната Тернера" еще семь лет, до "Выбора Софи", который сделает его живым классиком - почти двадцать. А пока он уже известный и еще молодой писатель, от него многого ждут, но книга, которая могла бы повторить громкий успех дебюта, не пишется. А на пятки уже наступают битники - новые идолы литературной моды, и надо либо подтверждать квалификацию, либо смириться с тем, что твоя писательская звезда закатилась.
  Он выбирает первое, так появляется роман, вобравший впечатления от европейского периода жизни Стайрона. За "Уйди во тьму" он получил престижную Римскую премию, которая позволила некоторое время пожить в Европе, свести знакомство с представителями местной культурной среды и американской интеллектуальной диаспоры того времени. Изначальная склонность к депрессии уже давала о себе знать, а неумеренное употребление алкоголя усугубило психологические проблемы, возможно потому герои романа так нарочито несимпатичны. Все мы понимаем, что писатель творец и следует путями, которым ведет его фантазия, но понимаем также, что это его фантазия и героев он в значительной степени делает из себя.
  Сюжетно это две автономные и довольно неряшливо собранные части: первая, меньшая по объему - собственно история, изложенная героем-рассказчиком
  вторая - предыстория, которая краешком захватывает описываемые события, но главным образом посвящена саморазрушительному европейскому вояжу художника Касса Кинсолвинга, в фигуре которого прозрачно угадывается автор.
  Молодой американец, юрист, работает некоторое время в рамках Плана Маршалла в итальянском представительстве. Когда срок его контракта практически истек, получает предложение погостить в небольшом курортном городке от школьного приятеля. Мэйсон, мажор, счастливо унаследовавший громадный отцовский капитал, изображает из себя мецената и снимает виллу на юге Италии. Питер хорошо помнит как обаяние своего приятеля, так и его замечательную щедрость, и кто бы отказался провести в веселой компании отпуск у моря? Тем более, там снимают голливудское кино, возможно знакомство со знаменитостями. А обстановка в послевоенной Европе такова, что американцы чувствуют себя отчасти как англичане в колониальной Индии - отблеск богатства и мощи державы подсвечивает даже самых незначительных ее представителей.
  Он едет, по дороге сбив и изрядно покалечив парня на мотороллере. Виноват мотоциклист, но ожидания перестают быть лучезарными, а машина, составлявшая значительную часть земного достояния Питера, выглядит грудой металлолома. Мейсон, который вроде бы рад, предлагает, тем не менее, поселиться не у себя, а в отеле, киношники ожидаемо не проявляют к нему интереса. Единственный человек, который вызывает симпатию - художник Касс, который впрочем все время пьян или очень пьян. В первый же вечер Питер становится свидетелем домогательств Мейсона к молодой красивой служанке и того, как после эта девушка, плача, целуется с Кассом, потом публичного унижения пьяного уже до положения риз Касса Мейсоном, которого тот заставляет изображать перед гостями дрессированного медведя.
  Наутро становится известно, что девушка Франческа была найдена утром при смерти изнасилованной и зверски избитой, а тело Мейсона в пропасти. Полиция приходит к странному выводу, что молодой миллионер покончил с собой, не вынеся угрызений совести от сотворенного над девушкой безобразия. Идиотизм тот еще, но такое объяснение всех как-бы устраивает. Спустя годы, Питер встречается уже в Америке с Кассом и получает подтверждение своего подозрения, что это именно он убил их общего знакомого, а также выслушивает долгую, нудную, изрядно расистскую и предельно сексистскую исповедь художника.
  Можно, конечно, сказать, что это исследование природы зла и поиск способов с ним бороться, буде таковые существовали бы. Но на деле вторая часть книги подробное нудное описание безобразного пьянства и наплевательского отношения Касса к жене и детям. Дважды он готов свести счеты с жизнью, убив вместе с собой Поппи и четверых детей под затейливым предлогом, что нужно уйти из этого мира, стерев все следы своего в нем пребывания. О том, что он вечно пьян и просаживает на шлюх небогатое семейное содержание, которым обязан, кстати, наследству Поппи, я даже не говорю.
  Образ антагониста, напротив, яркий, живой и обольстительный. Позже, с "Выбором Софи" многие черты Мейсона воплотятся в Натане, ярком психически неуравновешенном абьюзере. И тип отношений скромного юноши из приличной, но небогатой семьи с феерически роскошным человеком, берущим его под покровительство (Здесь Питер-Мейсон), тоже корнями уходит в этот роман. Повторится даже смерть от падения с высоты.
  Резюмируя: "И поджег этот дом" - отмеченный безусловным талантом, но рыхлый, сюжетно несостоятельный, с сомнительной повествовательной логикой и единственным внятным героем роман великого писателя, материал которого он использует позже в своем шедевре.

  0

  0