Книга: Роман (Сорокин Владимир Георгиевич); АСТ, 2008

Прекрасная стилизация классического Романа XIX века. В названии не только жанр, но и имя главного героя (как и в традиции литературы того периода. Роман приезжает в родную деревню, полный надежд, планов, чувств... Его встречают с радостью и любовью.
Всё это закончится смертью персонажа, смертью жанра и классической традиции как таковой.
Эта книга - часть знаменитой дилогии "Норма"/"Роман".

Не могу не откликнуться после прочитания изумительного во всех отношениях Романа Сорокина "Роман". Не считаю себя ни ханжой, ни пуританкой, в молодости была одной из первых в просмотрах жесткого немецкого и польского порно. После того, как нас регулярно убивают в маршрутках, переходах, самолетах, метро, аэропортах, и большая часть населения кричит -как страшно жить!- думала, что ничего ужаснее уже быть не может. Однако, слово тоже убивает. Никогда в своей почти 50-летней жизни не читала ничего омерзительнее "Романа". На ста последних страницах автор с упоением и тщательностью исконно русского (скорее советского) концептуала описывает процесс схождения с ума суперположительного героя через изощренные убийства, расчлененку, поедание собственного дерьма и пр.Он просто упивается процессом, возможно мечтает быть рядом со своим героем. Эту книжицу подарили на Новый год моим 70-летним родителям, со словами - почитайте, какой чудненький романчик про жизнь и про любовь. Они не смогли дочитать до самого конца, сказалось дворянское воспитание, а я дочитала, все хотела понять, как это можно писать вообще, искала зацепку, ждала итог, а ведь героя даже похоронили с крестом, в общем не смогла заценить я концептуализм автора. Советую читать это "великое" произведение и наслаждаться всем, кто чувствует в себе признаки безумия, всем будущим Джекам-потрошителям и Чикатило, это реальное пособие. А мы еще гоним на реалити-шоу Андрея Малахова за их типа жестокость на экране.Интересно, чтобы сказал профессор Виноградов по поводу этого творения.

У меня были очень двойственные впечатления после прочтения. Первое - отвращение от приторного описания уклада жизни, второе - отвращение от кульминации этого абсурда. Ккатегорически не советую читать это любителям любовных Романов. Это произведения не про любовь.

Я очень люблю всякого рода пародии, остроумные стилизации и авторскую насмешку над самим собой, но у Сорокина все это получается тяжеловесно, занудно. Данный образчик - довольно посредственная стилизация, очень-очень-очень затянутая. Чувство меры отсутствует напрочь. Идея понятна, но в бесконечном повторении смысл теряется.

Удивительный писатель!
Я спросил у декана фил.фака Мисюрова Н.Н., (ОмГУ им. Достоевского, Омск) что думаете?
Это попытка унавозить нашу литературу! Про унавозить спросил, что есть ещё Ю. Мамлеев "Шатуны", Э. Лимонов "Иностранец в смутное время", В. Ерофеев "Жизнь с идиотом", в ответ молчание с вытаращенными глазами, что-то вроде Базедовой болезни, сменилось громким: я человек науки.
Я уважаю Сорокина за смелость! Первый, кто высказался против нахраписто-коммерческой ориентации $осква-$ити укреплять вертикаль власти, это День опричника, Сахарный Кремль.
Касательно книги скажу, что Сорокин не заложник жанра, нет ни единого мата. Много места занимает упоение сельским пейзажем, тут Сорокин постарался на особицу. Главный герой, устав от городской рутины, приезжает к родственникам на село, где, можно подумать, обретает счастье - новые знакомства, встречает любовь, а потом свадьба, и ...
На охоте Романа укусил волк, последствия стали ужасными. Последние 50 страниц мясорубка интертекстом.

Душная и неинтересная книга,Владимир Георгиевич схалтурил. На 1000 страниц текста – какая-то пародия на средненький роман в колорите «a la russe» ,потом скомканный финал в стиле Сорокина. В общем можно смело проходить мимо.

Первая книга Сорокина, которую я прочитала. Читать в целом было интересно, но местами нудновато. Наверно это и была цель автора – показать приторность и затянутость русского романа, а затем его смерть – сокращение до роботических действий.

Классический роман умерВ это произведении Сорокин доказывает, что он способен написать произведение во вполне классическом стиле. И роман этот вполне можно было бы принять за классическую прозу, если бы его писал не Сорокин. События разворачиваются таким образом, что в конце заставляют вспомнить о том, кто автор, и заставляют понять, что даже в необычном для себя жанре он способен остаться верным себе. И напоследок скажу: Роман умер. Классический русский роман. И точку ему поставил Владимир Сорокин.

Книга о прощании со слащаво-приторным концептом нашей Родины: упоение русским пейзажем, наслаждение баней, поэзия сенокоса, грузди, сотовый мёд, наконец, кульминация - ода русскому самовару. Декорацией идёт идиллическая картина гармонии существования господ и их крепостных. Постепенно нарастает внутреннее напряжение, интрига, ожидание большой беды, которая рисуется воображению в классических канонах отечественной литературы. Текст Романа Сорокина неожиданно переходит в шок-контент, застигая читателя врасплох, а это дорогого стоит. Абсолютное попадание в эмоциональный нерв нашей сегодняшней жизни, закономерный ход событий. Вымысел ужасен - финал я листала по диагонали, стараясь не погружаться - но это пророческое переживание сегодняшних реальных эмоций. Конец героя ожидаем, но облегчения не приносит. Книга более глубока, чем может показаться на поверхности.

Отчего так в России березы шумят?
Маленький мальчик нашел пулемет.
Больше в деревне никто не живет.
На фоне очередного витка скандала с запретом "Наследия", недоумеваю. что такого крамольного нашли в этом Романе охранители скреп, чего не находили в прежнем Сорокине, где вы были сорок лет, господа, просто не читали? Сегодняшний Владимир Георгиевич куда спокойней и сдержанней себя молодого, красноречивое тому подтверждение "Роман". Всякий новый Сорокин давно в числе моего must read, но за раннего не взялась бы без внешних мотиваторов, хотя бы потому, что имею представление об уровне его экстремальности, а "жидкая мать",, сорокин-стайл антитеза "пеплу Клааса", до сих пор плещется в районе диафрагмы. И никакие стилистические красоты, не компенсируют мне вывертов его Музы. На сей раз мотиватором стал вопрос о романе от любимого чтеца Игоря Князева,
дополнительным фактором - аудиокнига в исполнении Михаила Горевого, тоже любимого
и где-то смутно, чувство, что уже наталкивалась недавно на упоминание сорокинского "Романа". Решено, беру - это вступление к тому, что писалась книга в 85-89 годах.
Конец позапрошлого века, тридцатилетний Роман сходит с поезда где-то в Средней полосе России, здесь рядом имение его дяди и тетушки. Они заменили рано осиротевшему Роме родителей, но в последние три года, занятый адвокатской карьерой в столице, в Крутой Яр он не приезжал. Сейчас, оставив юриспруденцию и намеренный сделаться вольным художником, приехал сюда. Отчасти ощутить тепло родного очага, частью "на натуру", а также в чаянии возобновить роман трехлетней давности с соседкой Зоей. Связь оборвалась с его отъездом. Родственники встречают его радушно, имение снаружи выглядит лучше, чем оказывается внутри, Зоя нашла ему замену, жених обещает увезти ее за границу. Но Роман патриот России, с мучительной нежностью размышляющий о своей любви к ней, об особенной стати и особом пути, о крестьянах, которые вот вроде свои люди, а по-настоящему своим он им никогда не станет, и о прочей интеллигентской лабуде в духе Клима Самгина. Хотя стилистически роман скорее не горьковский, а гончаровско-тургеневский. Такое, с пейзажами, с яркими описаниями помещичьего быта и крестьянского труда a-lа "в самом разгаре страда деревенская" Некрасова.
Сорокин блистательный стилист, и у него все эти пасхальные бдения, неспешные трапезы, рыбалка, застольные беседы с тяжеловесным остроумием, сенокос, записки охотника - замечательно вкусны, пока не становятся приторными до тошноты. На Пасху в церкви герой впервые встречает приемную дочь лесничего Таню, еще не зная, что полюбит ее, но пораженный необычайным благочестием девушки. А отправившись по грибы, натыкается на волка, задравшего лосенка, омерзительность волчьей трапезы оскорбляет его эстетическое чувство, он вступает со зверем в единоборство, убивает его. но и сам изрядно покусан. Находит его и приносит к себе домой именно лесничий, Таня ухаживает, они влюбляются друг в друга, он говорит о своих чувствах отцу девушки, тот сначала отказывает, но пораженный героизмом Романа на деревенском пожаре, дает согласие, сразу за помолвкой следует пышная свадьба, и ты уже думаешь: ну когда же начнется привычный сорокинский трешак? Он начинается на последних семнадцати процентах текста (букмейтовский проигрыватель позволяет отслеживать соотношение прослушанного и оставшегося).
Возможностей интерпретации много, от постмодернистского тезиса о смерти романа и деконструкции русской классики, к которой и я склоняюсь: зато у нас есть наша Духовность. Ну как, что такое? Маяться несовершенствами этого мира, доходить до глубин отчаяния, а потом взять топор, да и отправиться убивать.. До гипотезы о бешенстве от волчьих укусов, не вступающей у автора предположения в противоречие с им же скрупулезно подсчитанными "предметами", какими тот осквернил алтарь: 40 от крестьянских дворов и 9 от помещичьих - сакральные числа. А может быть Сорокин просто хотел доказать всем, что умеет "в Тургенева". но желает делать свое.
Думаю, истина где-то посередине, но Владимир Сорокин дьявольски талантлив, и "дьявольски" здесь не только определение.