Книга: Жены и фаворитки (Бенцони Жюльетта); Эксмо, 2011

Жюльетта Бенцони французская писательница, работающая в жанре любовного исторического романа и отличительной чертой ее книг является сочетание романтики и точных исторических фактов. Что касается оформления- книга уменьшенного формата, крепкий переплет, белый чуть просвечивающий офсет, легко читаемый шрифт. Отпечатано в Туле, тираж 3000 экземпляров.

Казалось бы, тема брачной ночи немного легкомысленная, да и написано довольно поверхностно, но часто в альковах разыгрывались настоящие драмы. В брак вступали по государственной необходимости, нередко ложились в постель с человеком, которого впервые увидели накануне, и настоящий подарок судьбы, если супруги хотя бы нравились друг другу.
Влияла ли первая ночь новобрачных на последующую совместную жизнь? Не обязательно. Вполне удачная ночь была у Людовика XIV и Марии-Терезии, но разве кто-нибудь назовёт их брак счастливым? А их праправнук с женой проплакали до утра и… полюбили друг друга. Всё хорошо сложилось у Людовика IX и Маргариты Прованской, но именно она отказалась признать своего мужа святым.
Самый ужас ужасный это, наверное, обращение Георга IV с Каролиной Брауншвейгской и Педро Жестокого с Бланкой Бурбонской. Вот где несчастным женщинам можно только посочувствовать. Самая разумная ночь – Генрих VIII и Анна Клевская: достойно вышли из положения, хотя немолодой король был удивлён, что Анна не влюбилась в него с первого взгляда.
Совершенная прелесть Лизелотта Пфальцская. Я начала ей симпатизировать, когда впервые прочитала этот дневниковый отрывок: «…спать с герцогом [Филиппом Орлеанским] в одной кровати тоже было нелегко. Он очень не любил, когда его тревожили, и я часто вынуждена была лежать на самом краешке. Однажды я даже упала на пол, чем немало огорчила супруга, который винил во всём себя, а вовсе не мою неуклюжесть.»
Мне бы хотелось прочитать что-то более реалистичное о Филиппе-Августе и Ингеборге Датской. Про колдунью, «не могу» и т.п. уж очень сказочно. Приведённая в Википедии версия, что брак перестал отвечать французским интересам, звучит правдоподобнее. Ну и зачем так с Октавианом Августом? Он не был косая сажень в плечах, как Марк Антоний, но и не походил на хромоногого уродца, а в юности считался смазливым (Светоний называет императора «красивым в любом возрасте»). Да и последние его слова были не о Ливии.